ПАСХА И ВОЙНА

Ныне исполняется 100 лет с начала Второй Отечественной войны, так до революции в России называли Первую мировую. В связи с этим в Ленинградской области прошла необычная выставка, посвящённая празднованию Пасхи в те, опалённые войной, годы. В конце апреля и начале мая её экспонаты можно было увидеть в выставочных залах храма Царственных Страстотерпцев (п. Раздолье) и храма Коневской Божьей Матери (п. Сапёрный) Приозёрского благочиния. С 18 мая выставку повторят в п. Раздолье в рамках фестиваля «Россия – священная наша держава», посвящённого дню рождения Императора Николая II. Что интересно, уникальные экспонаты для неё собраны одним человеком – культурологом и коллекционером, руководителем выставочного центра «Раздолье» Вадимом КУСТОВЫМ. Наш корреспондент задал ему несколько вопросов.

– Почему вас заинтересовала история Первой мировой войны?

– Всегда интересно то, что неизвестно. О той войне мы мало знаем. Есть и личные мотивы. В семейном архиве нашёл я фотографию унтер-офицера. Этакий маленький, размером с пятирублёвую монету, вырезанный овал. На нём явно мой родственник, но подписи нет, и теперь уж не узнать, как его звали. И знаете, стало грустно: что вот были живые люди, великие исторические события – и словно канули в Лету... Нам нужно соединить связь времён, чтобы жизнь нашей страны стала для нас реальной.

– Вы коренной петербуржец?

– В седьмом поколении. Предки по материнской линии были ярославскими «питерщиками» – ездили из Ярославля в столицу на отхожий промысел. Кстати, ярославцы тогда имели самое большое землячество в Петербурге. Мой прапрапрадед Фёдор пришёл в Питер 9-летним мальчиком, да так и остался в Петербурге. А по отцу у меня были псковские отходники. Сам же я родился под Ленинградом, в Сестрорецке. С этого городка и началось моё увлечение краеведением.

В 90-е годы, спустя несколько лет после крещения, в епархиальном журнале прочитал я статью о Свято-Троицком Линтуловском монастыре. Оказалось, что он совсем рядом с Сестрорецком – а я и не знал! Стал собирать материал, одно уцепилось за другое... А потом понял, что это не «внешняя» история, а и моя тоже – через моих предков. В семейном архиве сохранилось много рождественских и пасхальных открыток, стал их разбирать, и так появилось ещё одно направление поисков, связанное с историей поздравительных открыток.

– Они есть на вашей выставке?

– Да, конечно. Одну из пасхальных открыток мы поместили на афише. На ней изображены Цесаревич Алексей в образе мальчика в матроске и Государыня Императрица в образе сестры милосердия, поздравляющие раненого в госпитале. Эта открытка известна коллекционерам и растиражирована в Интернете, но всё же считается редкостью. А моя открытка уникальна своей оборотной стороной. Там есть текст письма, в котором сестра милосердия одного царскосельского госпиталя передаривает эту открытку, сообщая, что получила её от Государыни Императрицы. На ней адрес и почтовый штемпель Царского Села. То есть сюжет открытки отражает не просто «образ», а реально происходившие события. Есть и другие открытки, уже чисто художественные. Например, с «пасхальным зайцем» автора Вибке – такой сюжет выбрал её издатель, Российский комитет помощи семьям убитых офицеров. Эта открытка, кстати, из тех обнаруженных в семейном архиве, с которых и начался мой интерес к дореволюционному быту.

– На выставке не только открытки?

– Собраны самые разные предметы того времени, связанные с Пасхой. От подарочного яйца до периодики с пасхальными поздравлениями: «Нива», «Огонёк», «Солнце России», «Петроградская газета», а также и менее известные, редкие – «Сборник русского чтения» и «Алтын». Я сам о них узнал впервые, разыскивая материал к выставке.

Мне интересна культура повседневности, которая передаёт дух времени. Очень хорошо она видна на фотографиях. Смотришь на фото унтер-офицера около землянки, на обороте подписано: «Фотографировался 10 апреля 1916 г. в первый день Пасхи», – и сразу представляется...

– …как на фронте справляли Пасху?

– Были праздничные богослужения и простые солдатские радости. Воины в окопах получали подарки, писали домой письма с пасхальными поздравлениями. Пели и танцевали под гармошку на позициях – это видно на фотографиях. А на обложках газет и журналов появлялись пасхальные сюжеты: вот раненые, перемещённые в тыл, вместе с сёстрами милосердия и мирным населением идут к пасхальной заутрене, а вот жена посещает своего мужа на позиции. На других картинках Царь христосуется с солдатами. Много сюжетов про то, как народ собирает подарки, а потом вместе с куличами их раздают бойцам в окопах. Так всё реально и было – есть документальные фото, как священники освящают куличи непосредственно на позициях. Для сбора подарков проводились благотворительные акции «Красное яичко в окопы». Это отражено в фотографиях, помещённых в «Петербургской газете» за 1916 год. В них принимали участие разные социальные слои. В пасхальном выпуске «Огонька» за 1915 год есть рисунок «На позиции – Пасхальное яичко рабочих», то есть пролетариат тоже принимал в этом участие.

Для народа это был великий праздник, но, возможно, кто-то относился к нему просто как к традиции. И к войне тоже относились по-разному. Судя по рекламе в журналах и газетах, предлагавшей немало развлечений, может показаться, что войны никакой и вовсе нет, что это где-то далеко происходящие события, которые мало заботят общество. В сюжете журнала «Алтын» показан сбор пожертвований в Москве «На подарок солдату к Светлому празднику» – и мы видим развлекающуюся респектабельную самодовольную публику, устроившую в кабаре аукцион по продаже туфельки балерины Гельцер. Рядом с фронтовой хроникой часто соседствовала малоуместная политическая карикатура, в которой к тому же использовались пасхальная тематика, традиции и символы праздника. Всё это было рассчитано на буржуазную мещанскую среду, которая вскоре поддержала февральскую революцию.

Надо сказать, во время войны Пасху отметили всего три раза, а полноценно – вообще два. Последняя Пасха, 1917 года, была уже окрашена в революционные тона.

– Готовя эту выставку, вы сделали какие-то открытия для себя?

– Узнал много нового. А ещё был замечательный подарок судьбы, связанный с книгой «Казанский собор и война», попавшей в моё распоряжение. Она очень редкая, в фондах Российской национальной библиотеки имеется только один экземпляр. Книга рассказывает о благотворительной деятельности собора в период войны, когда его настоятелем был новомученик протоиерей Философ Орнатский. По его инициативе спустя три недели после начала войны был создан первый епархиальный лазарет для раненых, он же был инициатором сбора подарков на Рождество и Пасху, которые были отвезены донским казакам. На них пал выбор, так как именно они пожертвовали серебро для изготовления иконостаса в Казанском соборе во время Отечественной войны 1812 года. В книге приведены благодарственные письма казаков и несколько фотографий лазарета. На задней стороне обложки есть и объявление о следующем сборе: «На Красное яичко русским воинам-героям».

Занимаясь выставками, я познакомился с потомком священномученика Философа – Сергеем Михайловичем Доброумовым, у которого в семейном архиве хранятся уникальные снимки того времени. И вот у нас родилась идея переиздать книгу, включив туда фото из его и моего архивов. Также уместно будет включить стихотворение «У Казанской Божьей Матери», первую публикацию которого я обнаружил в одном из номеров «Нивы». Его во второй год войны написал известный русский поэт Сергей Городецкий, служивший военным корреспондентом на Кавказском фронте, а затем работавший санитаром в лагере для больных сыпным тифом. Тоже документ эпохи. Прежде Городецкий был символистом, воспевал языческую славянскую мифологию, но перед войной порвал с этим и обратился к крестьянской теме, патронировал Есенина, Клычкова, Клюева. Стихотворение его так заканчивается:

Мы воюем за спасение
Братьев – страждущих славян.
Мы свершим освобождение
Подъяремных русских стран.
С кем враждует Русь лучистая –
Враг и Сына Твоего.
Дай же, Дева, дай, Пречистая,
Нашей силе торжество!
У Казанской Божьей Матери
Дивно светел вечный взгляд.
Жёны, дочери и матери
Перед Ней с мольбой стоят.

Мы недооцениваем Вторую Отечественную войну, которая на фоне Великой Отечественной не была столь тотальной. Но война есть война – смерти, увечья, страдания. Что принципально различается, так это то общество, которое было в неё вовлечено. В начале ХХ века наша страна была другой. Увидеть её, надеюсь, и помогут наши выставки. С отцом Борисом Ершовым, настоятелем храма в посёлке Раздолье, надеемся устроить ещё несколько выставок, а в перспективе и духовно-просветительский центр.