ПЯНДА: ПУТЬ К ХРАМУ

Первое письменное упоминание о селе Пянда, расположенном на левом берегу Северной Двины в Архангельской области, относится к 1617 году. Однако уже к тому времени это был крупный административный центр всего Подвинья, торговавшего не только со всей Русью, но и с заграницей.

В XVII веке Пянда служила крупной почтовой станцией и внутренним таможенным постом на самом главном торговом пути России того времени. Здесь взималась пошлина за провозимый товар со всех судов, плывших по Двине. Здесь же жители Подвинской четверти Важского уезда платили налоги на ямщиков.

Тогда в Пянде было не менее двух храмов: Троицкий и Крестовоздвиженский. В начале XVIII века оба сгорели. Они были отстроены заново, но судьба оказалась немилосердной и к ним: в 1886 году от молнии полностью сгорел Крестовоздвиженский храм. В советское время Троицкую церквь закрыли. В середине 30-х годов прошлого века она также сгорела от молнии.

Более 70 лет люди жили без церкви, стали забывать о Боге. Сокращалось население, умирали деревни.

1 апреля 1997 года в селе вновь была зарегистрирована православная община. А 15 июня того же года, на Троицу, жители торжественно установили обетный крест на месте будущего Свято-Троицкого храма. В тройной радуге, появившейся в это время над головами людей, епископ Архангельский и Холмогорский Тихон увидел Божье благословение на строительство.

Сейчас красавец-храм полностью готов, в нём идут службы.

Инициатор и главный строитель председатель приходского совета церковной общины архангелогородец Анатолий Александрович Дьячков подробно рассказал мне о том пути, который пришлось пройти, дабы возродить святыню. И воистину эта история заслуживает внимания.

*       *       *

– Пянда – моя малая родина, – начинает Анатолий Александрович. – Здесь жила моя бабушка Варвара, отсюда родом моя мама. И свои ранние годы, вплоть до начала учёбы в медицинском училище, я всё лето проводил у бабушки в деревне. Она хранила в нашей семье обряды и православную веру. Помню, как бабушка молилась постоянно, как рассказывала мне на ночь жития святых. Она прожила 86 лет, практически не болела и ничем не лечилась. В последний год жизни дважды ломала ногу. Уже став врачом, я начал понимать, какие невыносимые боли она терпела, – и всё равно вставала на молитву.

Самые лучшие мои детские воспоминания связаны с Пяндой, и когда, уже в 90-е годы, я видел, какое запустение вокруг, душа болела, хотелось, чтобы жизнь снова возвратилась в эти места. И тут вспомнил я, как бабушка говорила мне, что я построю храм в нашей деревне. Впрочем, эти её слова пришли на память, когда мы уже установили кресты с куполами и службы в храме уже шли.

– Для меня православие – это та вера, которая была в сельских жителях, – говорит Анатолий Александрович. – То есть спокойное, не воинственное. Это была сама жизнь: мир царил в душах тех верующих людей, в основном православных старушек. А мы, дети, тогда учились в школе, где насаждался атеизм. Иногда, ничего не понимая, спорили с ними: «Да чего ваш Боженька может!» Сейчас-то я понимаю, какой грех мы по своей глупости и незнанию брали на душу. Но даже такие разговоры у моей бабушки никогда не вызывали раздражения. Ко всем она относилась с большой любовью и только молилась за нас. Молилась бабушка постоянно. Когда гроза идёт – обращалась к Илье Пророку, он был её любимым святым. У нас сейчас часовня в честь Илии Пророка поставлена на источнике рядом с храмом. А один придел освящён в честь небесной покровительницы бабушки – великомученицы Варвары.

Бабушка рассказывала мне и о последнем священнике Троицкой церкви – отце Николае Кашине. Отец Николай был репрессирован, на какое-то время арестован, но потом его отпустили, он вернулся в родное село и жил как простой человек, очень скромно. Когда Троицкий храм закрыли и захотели сделать в нём зерносклад, отец Николай сказал коммунистам в присутствии большого количества людей: «Недолго попользуетесь». Едва только зерно засыпали, как на Вознесение Христово случилась ранняя гроза. Ударила молния – и храм как свечка сгорел. Господь не дал его осквернить.

Очень многие обращались к отцу Николаю за помощью: до самой смерти (а умер он в 1953 году) лечил батюшка людей травами и молитвой. Ехали даже из-за пределов Архангельской области.

О нескольких таких случаях исцеления мне рассказали сами больные. У одного мужчины, тогда он был ещё мальчиком, после ожога образовалось бельмо на глазу. Родители водили его к разным врачам, и те посоветовали сделать операцию. Но у нас в области таких операций в то время не делали. Нужно было ехать в Москву или Одессу. Да и там вряд ли бы ему помогли. Как врач, я знаю, что это достаточно сложная операция. И тогда мать мальчика решила показать его отцу Николаю. Батюшка осмотрел больной глаз, попросил принести ему яичко и сахарного песочку – треть стакана. Разбил яйцо в стакан, размешал его с песком, что-то ещё туда положил. И вот мужчина мне уже в наше время рассказывал: «Я стал смазывать этой мазью свой глаз. За первую же неделю бельмо сошло. А потом и зрение полностью восстановилось». Хотя до тех пор он этим глазом ничего не видел. Недавно мы были с ним на реке, смотрели, как пароходы плывут: я не мог разобрать их названия, а он за километр читал.

Ещё был удивительный случай исцеления второго секретаря Березниковского райкома партии. У него образовалась гангрена ноги. Врачи сказали, что нужна срочная ампутация, иначе он умрёт. И вот тогда этот человек вспомнил про батюшку-целителя. Послал за ним, мол, привезите мне его, пусть меня посмотрит, может, что-то сделает. А батюшка к тому времени был уже старенький, немощный (это было за год до его кончины). «Ему надо – пусть сам ко мне приедет, – говорит. – Я старый уже, не могу».

Секретарь, поборов гордость, приехал, и отец Николай вылечил ему ногу. После чего этот человек помог реабилитировать отца Николая. Батюшке разрешили открыть в Пянде свою аптеку.

Ещё и сейчас многие пожилые люди помнят, как отец Николай лечил их. Как учил собирать травы, делать настои. У него все рецепты – когда какую траву надо собирать, какие настои делать, как их принимать – были записаны красивым почерком в тетрадочки. Человек он был аккуратный, у него в аптеке всё было разложено по полочкам. Бабушка Варвара многие травы именно от него узнала. И мне она пыталась передать эти знания. Но я тогда учился в медицинском институте, а в то время нас учили, что это – какое-то шаманство. Тем более что некоторые рецепты у меня вызывали не то что недоверие, а недоумение. Например, бабушка показывала мне траву от детского испуга. Её настаивали, давали пить и мыли ею детей, когда они плакали, и те успокаивались.

Сейчас-то я понимаю, что в этой траве содержатся лёгкие транквилизаторы. А у неё – «трава от испуга». Эта терминология никак не укладывалась в моё медицинское сознание, и я очень многое со смертью бабушки потерял. Очень жаль.

Сейчас я собираю об отце Николае все сведения. Он был непростым человеком, многие события предсказывал наперёд. К сожалению, родственников у него не осталось. Единственный сын умер, а жена в Бога не верила, не понимала его. Но люди вспоминают отца Николая с большой любовью и благодарностью. Конечно, секрет его успеха в исцелении больных заключался не только в целебных свойствах трав, но и в том, что он молился за людей.

И наш храм строился тоже молитвами отца Николая, потому что мы постоянно обращаемся к нему за молитвенной помощью.

– Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что ничего по моей воле тут не делалось. Всё совершалось по воле Божьей, я только исполнитель её, – продолжает рассказ Анатолий Дьячков. – Прежде чем стать бизнесменом, я работал врачом. Зарплата врача тогда была мизерной. Над одной научной работой я трудился с помощью компьютерного томографа фирмы «Сименс». Потом через него познакомился с работником этой фирмы, немцем. Он хоть и был гражданином ФРГ, но человеком оказался православным. Мы с ним подружились, он мне устроил поездку в Германию – осваивать там их аппаратуру. Потом на Соловки в паломничество приезжал, я его здесь принимал. У него контракт заканчивался в России, и он мне говорит: «Анатолий, у нас организуется отделение нашей фирмы в Москве. Иди к нам на работу. Ты аппаратуру знаешь, бизнесом занимаешься…» Я к тому времени уже помог им продать несколько аппаратов. Сам думаю: «Ну куда я пойду! Работа врача – настоящая, сейчас напишу докторскую диссертацию, появится степень, положение, а там – непонятно что». Но он меня буквально взял за руку и заставил написать заявление. 1 апреля 1998 года я был принят в фирму на должность менеджера, в Архангельске открыли для меня личный офис. Я ещё продолжал работать врачом – и одновременно помогал им.

Через месяц получаю у них зарплату, которая равняется годовой зарплате врача. А я почти что ничего для них не сделал. И мне как-то стало стыдно, что труд врача так низко ценится у нас. Решил: поработаю пока менеджером, хотя бы с полгода, посмотрю, как дальше дело пойдёт, а врачом-то всегда могу устроиться. В это послеперестроечное время всё перевернулось у нас в стране с ног на голову. Я думаю: «Когда же Россия встанет с колен?» И появилось у меня желание построить храм на своей малой родине. Потому что от старых людей слышал, что когда в Пянде будет восстановлен храм, то не только наше село возродится, но также Архангельская область и вся Россия.

С той поры я проработал менеджером 15 лет. Несопоставимые с прежними зарплаты и премии получал. И дело у меня с самого начала пошло хорошо. В 1998 году в стране был дефолт, а у меня продажи растут. Появились лишние сбережения. Про себя я решил, что надо жить скромно, как обычный врач, а на оставшиеся деньги, если мне их Господь даёт, строить храм. Тогда понял, что это Божий Промысел обо мне такой: Господь рукой православного человека взял и перетащил меня на престижное место. И стал средства откладывать на строительство храма. Но в ту пору даже представить себе не мог, в какие суммы оно может вылиться...

Тогда и молиться-то я ещё толком не умел. Если раньше жизнь была спокойной, то тут начались искушения. Первое время ездил на «Жигулях», купил себе подер-жанную машину. Дважды перевернулся, причём на очень большой скорости. Летел и кувыркался так, что очевидцы потом удивлялись, как я вообще выжил. Первый раз это случилось в ненастье: шёл ужасный ливень, автомобиль, кувыркаясь, пролетел с большой насыпи в кювет, в свободном полёте грохнулся в болото и стал тонуть. Правда, машина вначале упала на деревья, они самортизировали. Господь меня сохранил.

Время тогда для меня растянулось: я вспомнил всю свою жизнь, даже успел сказать: «Господи, помоги!» Ещё подумал: «Надо же, как просто люди погибают». Слава Богу, я был пристёгнут, со мной ничего не случилось. Когда машина начала тонуть, не растерялся, а сориентировался и стал вылезать через заднюю дверь. Тут по дороге как раз грузовик проезжал, остановился. Мужики подбегают: «Эй, есть кто живой?» А я вылез из машины, отряхнулся, на мне тина висит. «Да со мной вроде ничего не случилось…» – «Ты бы видел со стороны, как летел!»

Не успел до дороги дойти – подъезжает кран. Смотрю, они уже чикируют машину. Милиционер ко мне подходит, спрашивает: «Ты сознание терял?» – «Вообще не терял». Машину вытащили из болота, поставили на дорогу. Я на неё посмотрел – абсолютно целая. Только когда кувыркалась, бока побились.

Раньше я никогда не попадал в такие истории, а тут сразу две страшные аварии подряд. Ну ладно, на машине, когда я был один. Приблизительно в это же время поезд, в котором я ехал ночью, сошёл с рельсов между Череповцом и Вологдой. Со мной опять ничего не случилось.

Первоначально я хотел построить часовню, но когда пришёл к владыке Тихону брать благословение на её строительство, он благословил строить храм. Поскольку на месте старого храма сейчас проходит федеральная трасса Архангельск – Вологда, то нужно было определиться с новым местом. На него мне указали старожилы. Показали то место, куда к берегу реки приплыла икона. По преданию, она приплывала как минимум три раза, люди её отталкивали. А потом достали, она хранилась в храме и почиталась как чудотворная. Сейчас точно не известно, какая это была икона. Возможно, Пресвятой Троицы (ведь храм неслучайно в селе в честь Неё поставили), но, к сожалению, никаких документальных подтверждений этому мне найти не удалось.

Анатолий Александрович припомнил такой примечательный случай:

– В 60-е годы XX века, когда был самый пик хрущёвского богоборчества, житель Пянды Александр Попов принёс домой каменный крест, с которого капала вода, и поставил его в угол. Сказал своим домашним: «Вот, я выловил его в реке, он плыл по воде». Неверующая супруга возмутилась: «У тебя с головой нормально? Напился, что ли? Камни разве могут по реке плавать? Наверное, ты его нашёл в воде, его кто-нибудь обронил». «Нет, он сам плыл», – твердил своё хозяин.

Попов вскоре умер, а перед смертью попросил этот крест положить у него на могиле рядом с могильным крестом. Домашние так и сделали. Дочь Александра Татьяна рассказала, что камень на могиле вначале был весь чёрный, а потом стал очищаться, и вскоре на нём проявилась икона Воздвижения Креста Господня.

Рассказ Татьяны я записал на видеокамеру. При разговоре присутствовали иконописцы Сийского монастыря, делавшие интерьер нашего храма и иконостасы. Татьяна рассказала нам об этом кресте зимой, и мы решили: как только сойдёт снег, поедем на могилку к её отцу и посмотрим, что это за крест. И вот по весне к нам приехал священник, с ним руководитель Сийской иконописной мастерской Сергей Егоров, наши прихожане подошли. Мы вместе отправились на могилу и были немало удивлены, когда увидели крест. Необычна не только его форма, но и хорошо сохранившееся на нём изображение Воздвижения Креста Господня. Егоров сразу же сказал, что это не местное письмо, не соловецкое и не сийское, и нигде у нас на Севере так не писали. Но что это очень высокое письмо, один из редких неизвестных списков. Написана икона Воздвижения хорошими красками, которые сохранились до наших дней.

Когда мы показали фотографию креста доктору искусствоведения, заведующей отделением древнерусского искусства Государственного музейного объединения «Художественная культура Русского Севера» Татьяне Михайловне Кольцовой, она нашла в каких-то древних исторических источниках упоминание о двух каменных крестах, приплывших в XIII веке в Пянду по Северной Двине. Они выплыли на песчаный берег, и когда конь подошёл в этом месте попить воды и наступил на один из крестов, то сразу же упал замертво.

Для крестов на берегу реки в Осиново – это недалеко от Пянды – были построены две часовни. Люди приходили к ним, поклонялись и исцелялись. Кресты оказались животворящими, широко почитались в округе.

После революции один из них был изъят в фонды областного музея, а второй пропал. Так как он был чудотворным и особо почитаемым, верующие, по-видимому, его просто забрали себе и передавали из рук в руки. Татьяна Кольцова считает, что Александр Попов, возможно, был последним хранителем и историю этого креста пересказал домочадцам своими словами.

Однако не исключено, что по Промыслу Божию крест этот во времена, когда Хрущёв грозился показать по телевизору последнего попа, объявился чудесным образом и снова приплыл по реке, чтобы люди могли через него обращаться с молитвами ко Христу и по своей вере получать исцеления.

Сейчас мы можем только предполагать, как всё было, потому что прямых свидетелей в настоящее время уже нет в живых. А дочка Попова Татьяна после этого приняла крещение. Она теперь прихожанка нашего храма, хотя сама живёт в Березнике. Приезжает к нам на праздники и на службы.

Потом мы списались с музейщиками из Москвы, чтобы побольше узнать о судьбе креста. Они хотели его взять на исследование, потому что и камень оказался не местный. Но владыка Тихон сказал, что не надо никаких исследований. Благословил, чтобы крест находился у нас в храме. Сейчас он хранится в алтаре. Люди уже знают о нём далеко за пределами Пянды, приезжают на поклонение со своими болезнями. И уже несколько человек исцелилось. Сейчас мы планируем сделать для этого креста ковчег в виде лодки, чтобы его можно было брать с собой в крестные ходы...

Такая святыня, как животворящий крест, наверное, даётся не просто так… И искушений, и препятствий разных много, но он является нашим хранителем и защитником.

– Я долго думал, каким должен быть наш храм, – возвращается Анатолий Дьячков к истории строительства. – И первые пять или семь лет после закладки обетного креста я только вынашивал проект церкви. Наш архитектор работал смиренно, предлагал разные варианты, которые меня по разным причинам не устраивали. И владыка меня терпел, когда я на протяжении пяти лет к нему приходил по каждому поводу посоветоваться.

Пянда состоит из четырёх деревень. Запань Пянда – это самый большой посёлок. Потом деревни Устье, Антоново и за мостом ещё Выселки. Посерёдке присоседилась Хитровка – она стоит на дороге, всего четыре дома, из них два жилых. Всего в Пянде проживает около 800 человек. Обетный крест мы установили как раз посередине этих деревень.

Наконец мы остановились на проекте нашего старого Троицкого храма, решили построить его таким, каким он был раньше. Определились с размерами. Уже начали закладывать фундамент, привезли блоки. И в это время я решил съездить в паломничество по святым местам в Черногорию и Словению. До этого много лет не был в отпуске.

Путёвку заказал, и 11 сен-тября 2001 года в 11 часов прихожу в наш головной офис в Петербурге, чтобы написать заявление на отпуск. Смотрю, у всех какое-то возбуждённое состояние. «В чём дело?» – спрашиваю. «А ты разве не слышал? Сегодня в Америке небоскрёбы разбомбили».

Из-за этих событий в той туристической фирме, где я заказал путёвку, несколько маршрутов отменили, в том числе мой. Мне стали предлагать другие маршруты, и из всего предложенного я выбрал Кипр. До этого ничего не знал о святынях Кипра.

Прочитал путеводитель и обнаружил, что там после своего воскресения на протяжении тридцати лет проповедовал друг Христа Лазарь. Воскрешение Лазаря было последним чудом Спасителя перед входом в Иерусалим и распятием. Лазарь был одним из семидесяти апостолов, посланных Самим Христом в разные страны. Он создал Кипрскую Церковь и был её первым епископом. К нему в гости приплывала Пресвятая Богородица с евангелистом Иоанном, а также апостол Павел с апостолом Варнавой, которые его рукоположили во епископы.

Жил и служил Лазарь в городе Ларнаке, куда мы приехали. «Ларнака» с греческого переводится как «гробница». Свои богослужения Лазарь совершал в катакомбной подземной церкви. Всё-таки в Средиземноморье очень жарко, днём здания сильно нагреваются. А в пещерных храмах прохладно. Здесь Лазарь отошёл ко Господу, а тело его было погребено в пещере под алтарём главного соборного храма, где он любил молиться.

В Ларнаке я познакомился с директором русского православного центра на Кипре, доктором исторических наук, русской эмигранткой Натальей Зыковой. Рассказал ей о том, что мы начинаем строить храм. А она: «Стройте храм в честь Лазаря воскресшего. Ваша Пянда уже, можно сказать, умерла, и детей там не рожают. Только благодаря возрождению православия и с Божией помощью жизнь возродится в этих местах…»

Когда я вернулся домой, сразу же пошёл к епископу Тихону, отчитался о поездке. Говорю, мол, нам нужно строить храм в честь Лазаря Четверодневного. Главный престол у нас в честь Пресвятой Троицы, и владыка благословил сделать ещё один престол – в честь святого Лазаря. До этого мы много разных проектов делали, но ни один как-то на душу не ложился. А тут приехал из поездки, стал рисовать эскиз нового храма, чтобы в нём был и придел Лазаря, и всё у меня сразу же встало на свои места. Побежал к нашему архитектору, и он за два дня по моим наброскам сделал эскизный проект.

Сейчас я думаю: мы так долго не могли приступить к строительству, потому что для меня очень важно было понять, что такое храм. Лишь после поездки появилось полное осознание того, каким он должен быть. Тут важна аналогия: для земных царей строятся величественные царские резиденции, а Христос – наш Небесный Царь, и мы строим для Него тоже царскую резиденцию. Храм – Дом Царя Небесного. Оказывается, это главное, что надо было понять.

В 2002 году мы заложили фундамент – 14 на 14 метров. Перед этим владыка освятил закладной камень. Мы его сформировали из частиц пяти Троицких храмов, очень значимых в истории нашего государства. На краеугольных камнях созидаются храмы, и хотелось, чтобы наш храм получил преемство и святость от этих храмов.

Один камень мы взяли из основания Троицкого собора в Сийском монастыре, которому уже 400 лет. Потом поехали в Троице-Сергиеву лавру. Там меня сопровождал монах Лавры отец Алексий, который нёс послушание в Троицком соборе, где лежат мощи Сергия Радонежского. Он по дороге иронизировал надо мной:

– Анатолий Александрович, как же вы будете раскапывать памятник архитектуры? Троицкий собор в Троице-Сергиевой лавре только по благословению Патриарха можно копать!

Батюшке казалось это курьёзной ситуацией, а вся затея – совершенно невыполнимой. И я тоже стал думать, что у меня ничего не получится. И вот мы приехали в Лавру, подошли к Троицкому храму с его северной стороны, где мощи преподобного Сергия лежат. Смотрим – идут строительные работы и фундамент разобран. Я подошёл к строителям: «Ребята, мы строим Троицкий храм, я хотел бы какой-нибудь старинный камень из основания взять для него». – «Да выбирай любой, какой тебе надо».

У отца Алексия просто челюсть отвисла. Явно Господь благословляет это строительство! Я выбрал камушек. Потом мы ходили по Лавре, прикладывались к мощам преподобного Сергия, водички святой из колодца попили. И одного часа, наверное, не прошло, возвращаемся снова к этой стене, а там уже всё заштукатурено, забетонировано и убрано – чистота и порядок, как будто никаких работ и не велось.

Третий камень взяли из старинного Троицкого храма в Карачарово. Ещё один – из Дивеевского Троицкого собора. Из всех камней составили один закладной камень – испекли большой такой кирпич. И когда владыка приехал, мы заложили его в основание нашего храма. После освящения владыкой фундамента работа очень быстро стала продвигаться. И материалы находились, и люди.

Потом, когда уже престол делали, я узнал, что первоначально престолы ставились на земле. И когда мы престол закладывали, кладку сделали прямо от земли. Заложили в него все оставшиеся камни, которые привезли из святых мест. А цемент замешивали на святой воде из разных почитаемых источников. Была вода из Иордана, из источника Гавриила в Назарете, где рождение Христа было предсказано, также из нашего пяндского святого источника, из Северной Двины. Всё это замешали с молитвой – и построили престол.

– С самого начала у меня была идея строить храм из местных материалов и руками местных строителей, – продолжает рассказ Анатолий Александрович. – И Господь со временем привёл мне самых лучших мастеров из всей нашей округи. Один из них – Володя Ившин. Он сам из Пянды, сейчас живёт в Березнике.

Ещё когда только задумывал строительство, предлагал ему: «Володя, давай будем строить храм». «Да ты что, у меня дела, столько работы», – отмахивался.

Работал он от одной московской фирмы. А потом руководители уехали к себе в Москву, ничего ему не заплатив. Ни работы, ни денег. После этого Володя стал помогать нам. И с ним ещё двое-трое прекрасных специалистов пришло. И вот такими малыми силами мы и подняли храм.

Сейчас диву даёшься, как Господь нам во всём помогал. Всё мы делали с большой любовью ко Христу. Рядом с храмом поставили каменную Марфо-Мариинскую часовню, которую построили по проекту часовни в монастыре Саввы Освященного, где хранятся мощи этого великого святого. Марфа и Мария – сёстры Лазаря. Христос это праведное семейство очень любил, дружил с ними.

К этой часовне из храма идёт спуск в виде коридора в пещеру, из неё вход в подземную часовню, которую мы должны освятить в честь воскрешения Лазаря.

Она является точной копией гробницы Лазаря в Вифании, где Христос воскресил его, сказав: «Лазарь, гряди вон». А крестильный храм у нас в честь Иоанна Крестителя...

– Возле храма место Самим Господом создано таким удивительным образом, что там постоянно свой микроклимат и очень тепло. Южный склон идёт от храма, а с севера гора закрывает эту территорию от холодных северных ветров. Поэтому мы с прихожанами решили вокруг храма разбить ботанический сад, чтобы прихрамовая территория напоминала людям небесный рай. Сейчас мы вспахали землю, прорубили просеки, сделали главную, Троицкую, и боковые аллеи. Одну из них назвали Архиерейской, по ней владыка Тихон ходил. От храма она спускается прямо к святому источнику...

*    *    *

Анатолий Александрович уверен, что по молитве к воскресшему Лазарю воскреснет и Пянда, и всё возможное делает, чтобы люди всколыхнулись, пробудились, вновь обратились ко Христу. И это преображение уже заметно. Ежедневно, даже в отсутствие батюшки, прихожане сами собираются на молитву в Свято-Троицкий храм, читают утреннее и вечернее правила, Псалтырь, акафисты. Появились свои традиции. На Богоявление освящается иордань на реке, и сюда приезжают окунуться желающие из Архангельска и других мест. От храма совершаются регулярные паломнические поездки по святым местам. Об этих добрых делах рассказывает приходская православная газета «Троица», которая выходит с января 1997 года. По инициативе Дьячкова при Свято-Троицком храме проходит ежегодный Рождественский фестиваль народной и духовной песни. В нём принимают участие желающие от мала до велика – как простые прихожане, так и различные народные коллективы. Здесь и доярки поют на сцене духовные песнопения, и рабочие, и школьники. С 2009 года фестиваль стал межрайонным, проводится совместно с администрацией Виноградовского района в культурно-досуговом центре посёлка Березник – и участвовать в нём приезжают гости издалека.

Помоги им всем Господь!