ТЕМА ДЛЯ ОБСУЖДЕНИЯ
ЦЕРКОВЬ И ОРУЖИЕ
|
«А у меня семья»
Однажды Пётр Первый, проезжая по лесной дороге, где нередко шалили разбойники, увидел священника с ружьём. Царь спросил его: «Зачем тебе ружьё, ведь если ты выстрелишь, то уже не будешь священником?»
На что последовал ответ: «А если я не смогу защититься, то на меня нападут и убьют, и я уже не буду человеком – а у меня семья, пятеро детей».
Пётр рассмеялся: он любил решительных вооружённых людей, если они, конечно, не были его врагами. Эта история хорошо показывает, насколько неоднозначным было отношение к оружию даже в Церкви. Можно напомнить о монахах, защищавших Троице-Сергиеву лавру в Смутное время, их конная атака на полчище Сапеги – яркая страница русской истории. До революции револьвер можно было купить без документов в скобяной лавке. Сейчас оружие запрещено, что вызывает разногласия, в том числе в среде духовенства. Вот мнение протоиерея Дмитрия Смирнова о свободном владении оружием:
«В тех странах, где это практикуется, это всё-таки связано с национальной ментальностью. Нам это не подходит. Если это ввести, количество ранений и убийств возрастёт. Это очень опасная игрушка. При нашем пьянстве и наркомании может привести к самым трагическим последствиям».
Есть у отца Дмитрия и другие решительные высказывания на эту тему:
«Я думаю, что те люди, которые это пропагандируют, просто желают окончательной смерти нашего народа. Им не терпится, пока мы вымрем от абортов, алкоголя и наркомании. Дело в том, что если ты достал пистолет и не выстрелил, то преступник заберёт этот пистолет. Он будет готов к этому. Поэтому получается так, что при малейшем подозрении надо стрелять. И народ будет палить. А стрелять ещё надо научиться. Представьте, если в городах начнут палить. Одной пулей двоих можно убить, а двоих ещё ранить. Наивно и глупо предполагать, что разрешение на ношение оружия может принести какую-то пользу. Сколько горя наделали даже травматические пистолеты. Сколько смертей невинных людей произошло из-за нелепых казусов, когда какого-то человека в плохом настроении ущемили на дороге, а он достал пистолет и начал стрелять. Так что не приведи Господь принимать подобные законы».
Но как внутри Церкви, так и за её стенами есть и другие точки зрения.
Мы подняли эту тему, потому что буквально несколько дней назад правительство России разрешило немногочисленным владельцам огнестрельного оружия носить его с собой в целях самообороны. Противники права граждан на самозащиту потерпели поражение, хотя едва ли значительное. Их идеи слишком глубоко укоренены в законодательстве. Судите сами.
Москвичка Александра Лоткова получила три с половиной года тюрьмы за то, что, спасая товарища, которого избивали, выстрелила по нападавшим из травматического пистолета резиновыми пулями. Но случаются и более дикие истории. Например, в тюрьме оказался человек, которого в его собственной квартире несколько раз ударили ножом. В ответ он непреднамеренно убил нападавшего, но суд не счёл это самозащитой. У нас общество с его представлениями о законности и правоохранительная система, похоже, существуют в разных измерениях. Это очень опасная ситуация, потому что чужие, непонятные людям законы больше развращают, чем защищают.
Статистика и реальность
Однако, как и в случае с тем священником, который встретился императору Петру, убийц люди боятся больше, чем законов. Поэтому дискуссии о возможности свободного владения оружием (СВО) не утихают. В пример нередко приводится Молдавия, где пистолет можно купить в магазине почти свободно – ограничений минимум. Ни к какой катастрофе это не привело, более того, число убийств снизилось за десять лет примерно на 50 процентов до уровня 5,9 убийств на 100 тысяч населения.
Правда, в России тоже произошло снижение. Вот данные:
1995-й – 30,8 убийств,
2005-й – 24,9,
2010-й – 13,3,
2013-й – 9,7.
Надо полагать, прошлогоднее снижение числа убийств произошло во многом благодаря запрету на торговлю спиртным после 22 часов. В советское время тоже был резкий спад убийств после начала антиалкогольной кампании. На зависимость числа убийств от пьянства, а не от возможности владения оружием обратил внимание и отец Дмитрий Смирнов. Узнав о примере Молдавии, он только плечами пожал, заметив, что пьют там, может, и чаще, да напиваются реже.
* * *
То есть при оценке того, как вооружённость населения влияет на уровень преступности, всегда нужно отслеживать множество факторов, чего сторонники свободного владения оружием обычно не делают. Приведём самые распространённые их аргументы.
В США убивают примерно вдвое реже, чем в России, хотя у населения там имеется на руках больше двухсот миллионов стволов. Зато в тех штатах, где свободное владение оружием запрещено, показатели намного хуже. Например, в столице страны Вашингтоне на каждые 100 тысяч населения приходится 36 убийств в год – это, между прочим, в шесть раз больше, чем в Москве.
Правительство Австралии в 1996 году запретило владение многими видами огнестрельного оружия. Число вооружённых ограблений за восемь лет действия закона выросло на 59 процентов. В Англии запрет был введён годом позже. Число вооружённых ограблений за пять лет выросло вдвое. Зато в Венгрии, после того как разрешили владеть оружием, наоборот, произошёл спад преступности.
Но чаще всего сторонники свободного владения приводят в пример Швейцарию с её показателями – менее одного убийства на 100 тысяч населения. Это при том, что практически в каждом доме есть армейская автоматическая винтовка, а вдобавок пистолет или револьвер. Якобы именно столь высокий уровень вооружённости обеспечивает низкий уровень криминальности в этой стране.
Убеждает? На меня в своё время эти цифры произвели впечатление. Но подозреваю, всё это имеет мало общего с действительностью. Именно наличие ответственных граждан позволяет правительству и обществу Швейцарии не задумываться над вопросом их вооружённости. В Вашингтоне, кстати, оружие запрещено, потому что там очень высокий процент чернокожего населения, которое всё ещё пытается разорвать «цепи рабства». Дай там каждому по револьверу, лучше точно не станет. Это не говоря о том, что сторонники всеобщей вооружённости забывают упомянуть о странах, где и оружия много, и убивают часто. В каждом отдельном случае нужно внимательно изучить особенности того или иного места, иначе толку от всей этой статистики мало. Нет двух одинаковых людей, тем более регионов, народов.
«Ни в коем случае»
Недавно знакомая спросила моего совета, не приобрести ли ей травматический пистолет для ношения в сумочке.
– Ни в коем случае, – ответил я. – Ты уверена, что решишься выстрелить в нападающего? Но даже если выстрелишь, не обязательно попадёшь. Допустим, что попала. Вполне вероятно, что это не остановит, а, наоборот, раззадорит преступника. В общем, твоя безопасность благодаря пистолету не вырастет. Скорее, наоборот: оружие у тебя, вероятнее всего, отнимут, да ещё им же и приложат.
В начале 90-х в Петербурге группа парней напала на сотрудника ФСК (если не ошибаюсь – рассказываю по памяти). Он стрелял, а они постепенно приближались, прячась за деревьями. Когда патроны закончились, контрразведчика убили. И если оружие далеко не гарантия успеха даже для профессионала, большей части населения его нельзя доверять точно. Дилетанты станут неисчерпаемым источником стволов для преступного мира и, главное, проблем для самих себя.
Сила против насилия
|
Из всего сказанного выше может сложиться впечатление, что оружия людям лучше не иметь. Это не совсем так. Речь о том, что гораздо больший эффект даёт борьба с пьянством, улучшение работы правоохранительных органов.
Но это не всегда и не везде возможно. Скажем, во второй половине девяностых – начале двухтысячных начался массовый исход казаков из Чечни и Ингушетии, где их убивали совершенно безнаказанно, а русские не могли за себя постоять, так как были безоружны. В Чечне к атаману одной из станиц на Сунже подошли и ударили ножом в сердце. Прикатили на казачью свадьбу в Ингушетии, обстреляв её из автоматического оружия. Окажись на руках у казаков оружие, это могло предотвратить трагедию. Не уважают на Кавказе беззащитных. И сто лет назад не уважали, и десять, и сейчас не уважают.
Кроме того, у нас есть немало людей ответственных и хорошо владеющих оружием. Они могли бы стать серьёзным подспорьем для органов правопорядка. Вместо этого их то и дело судят, в том числе за незаконное хранение и ношение оружия. Не всегда, конечно.
В Ярославской области священник дал бой целой банде, атаковавшей его дом. Когда стали выбивать окна и полезли в дом, он одного уложил. Не посадили – наоборот, грамоту в милиции дали: оказывается, нападавшие были в розыске. Год батюшка был под запретом, после чего епископ его простил. Теперь этот священник – самый уважаемый человек в селе.
В июне прошлого года один из умеренных муфтиев в Дагестане застрелил напавшего на его дом боевика, обратив остальных в бегство.
А за пару месяцев до этого пора-зительное событие всколыхнуло город Елец Липецкой области. Священник Николай Калабухов открыл огонь на поражение, защищая 14-летнюю дочь. Батюшка, в прошлом офицер-радиотехник, окормлял часовню в Ельце и храм в селе Большая Боёвка. Туда, в Боёвку, они с дочкой и направлялись, но по дороге на вокзал их попытались остановить трое парней. Всю ночь они пропьянствовали в баре, а ближе к утру потянуло на приключения. Заметив немолодого мужчину с девочкой, избрали их в качестве жертв. Калабуховы попытались оторваться – не вышло, тогда отец Николай крикнул дочери: «Беги!» – но куда ей было бежать, да ещё бросив родителя на растерзание? Остановилась в нескольких метрах, с ужасом наблюдая, как избивают отца. Под градом ударов батюшка вытащил револьвер...
Стрелять священник старался по ногам и ранил двоих нападавших. Третий с самого начала держался в стороне, так что он остался невредим. Интересно, что, когда батюшка с дочерью смогли наконец убежать, вслед продолжали лететь угрозы. К счастью, Елец – не Москва и не Петербург, город провинциальный, где многие люди друг друга знают. Так что отделался священник, можно сказать, лёгким испугом. Обвинитель запросил 380 часов общественных работ, но суд приговорил отца Николая к штрафу в 50 тысяч рублей. А ведь, возьмись прокуратура за батюшку всерьёз, дело могло закончиться восьмилетним сроком.
Если по совести, то непонятно, за что его вообще наказали. Когда на тебя нападают, тем более если ты с ребёнком, можно, конечно, позволить себя избить. Но можно дать отпор, и это не будет противоречить христианской совести. Особенно когда ты отвечаешь не только за себя, но и за других людей.
«Я хорошо стреляю, – объясняет отец Николай Калабухов, – уложил бы их на месте, но я же священник. Пытался их успокоить, чтобы мы с дочерью могли уйти, однако они меня не услышали. Сейчас молюсь о здоровье и вразумлении этих молодых людей. Но почему я должен жить в обществе и бояться отморозков?»
Отставной офицер и сын офицера-фронтовика, он видит ситуацию именно так и убеждён, что право на ношение оружия в России должно быть существенно расширено. Конечно, большая часть нашего духовенства сомневается в том, что священнику стоит держать в доме оружие, не говоря о том, чтобы стрелять из него в кого-то. Достаточно типично в этом отношении мнение протоиерея Андрея Большанина, настоятеля храма Святителя Василия Великого в Пскове:
«Каноны не допускают. Но примеры в истории Церкви были разные. В Черногории, которую турки так и не смогли захватить, священники ходили с оружием и при соответствующем случае сражались, во Пскове священники шли вместе с воинами на защиту пролома в стене, в Великую Отечественную войну священникам приходилось защищать Родину с оружием в руках. Поэтому не будем строго судить священников, которым ничего больше не остаётся, как с оружием в руках защищать храмы от поругания, а часто и жизнь своей семьи. Бывает и необходимость. Но вообще без такой крайней необходимости священнику надо держаться от оружия подальше, тем более от охоты – это уж, думаю, слишком».
В том случае, если без оружия никак, отец Андрей советует собратьям-пастырям только пугать преступников, но ни в коем случае не стрелять. Однако это что касается священства.
«Себя не жалко...»
Если говорить о мирянах, то вот мнение известного актёра, режиссёра, православного деятеля Ивана Охлобыстина (он хоть и священник, но за штатом):
«Часто говорят о гипотетических негативных последствиях разрешения короткоствола. Мол, разрешим завтра носить пистолеты, и начнётся такое... Да ничего не начнётся. Пожалуй, в нескольких хулиганских случаях вместо травматики применят огнестрел. В каких-то конфликтных ситуациях поучаствует короткоствол, но в целом хуже не станет... Между прочим, при всём моём уважении к уже легализованному травматическому оружию, с ним связано убеждение, что им не убьёшь. Вот такой предательский момент, из-за которого легче стреляется. А с огнестрелом ты точно знаешь, что за твоим выстрелом последует как минимум ранение и грозит сразу уголовная статья... Нет более организованного человека, чем тот, кто имеет отношение к оружию... оружие – это один из способов самодисциплины. С оружием надо уметь общаться, мужчина обязан уметь владеть оружием... Ездишь с ребёнком по лесу на велике, а тут большая пьяная компания. Сразу напрягаешься! Себя не жалко, но я же отец...»
Лишь отчасти согласен с ним протоиерей Александр Ильяшенко, руководитель портала «Православие и мир»:
«В принципе, к возможности для человека носить оружие я отношусь положительно, но в настоящее время наше общество совершенно не готово к тому, чтобы каждый мог иметь его при себе. Мне кажется, что можно начать с того, чтобы разрешить носить оружие тем, кто носит мундир и принимает присягу, – военным и сотрудникам правоохранительных органов. Быть при оружии офицер должен всегда, ведь он принимает присягу на всю жизнь, а не только на рабочий день».
Правда, не совсем понятно, почему это правило не может быть распространено на отставных офицеров.
Агентством Regions.ru был задан вопрос относительно законопроекта, позволяющего носить короткоствольное оружие взрослым, закончившим курсы по обращению с оружием, психически здоровым, не имевшим конфликтов с органами правопорядка и т. д.
Игумен Никон (Головко), председатель Издательского совета Донского ставропигиального монастыря:
«Тот высокий уровень общественной морали, который был присущ царской России и как-то поддерживался ещё и в советские времена, уже совершенно потерян. Мы фактически дошли до уровня, когда каждый уже должен защищать себя сам. В наши дни, когда приезжие с Кавказа или из бывших советских республик фактически свободно носят оружие, мне представляется совершенно естественным, чтобы коренное население официально имело на это право... Если защищённость каждого человека будет выше, то и моральное и психологическое спокойствие будет выше, когда он будет уверен, что сможет дать отпор любому, кто пересечёт запретную черту».
Священник Антоний Скрынников, преподаватель Ставропольской духовной семинарии, клирик храма целителя Пантелеимона в Ставрополе:
«Я думаю, ни для кого не секрет, что у нас на Кавказе оружие есть чуть ли не у каждого второго, особенно в республиках, и отнюдь не короткоствольное. Наличие личного оружия – это возможность защитить себя и свою семью, а не стать жертвой истории. Буквально недавно на квартиру моего знакомого было совершено нападение. Пьяный подонок, наркоман, отсидевший зек, начал бить стёкла и кидаться на людей. Сотрудники полиции, прибывшие на место, были вынуждены его задержать. На следующий день мировой судья отпустил его – на том основании, что у задержанного нет паспорта. И милиция оказалась бессильна! Выйдя из суда, преступник отправился снова устраивать разборки, уверовав в свою неприкосновенность. Получается, что можно выкинуть свой паспорт и творить что угодно – и за это ничего не будет. Если наша правовая система такая беззубая, то граждане должны иметь возможность защитить своё имущество и жизнь самостоятельно. Единственное, что не может не тревожить, – это принцип отбора кандидатов на покупку оружия. Нужен жёсткий отбор желающих, который вряд ли возможно сделать в нашей стране, где покупается всё и вся».
Защитники и социопаты
Как видите, точки зрения разные, но у всех или почти у всех священников есть беспокойство по поводу доступа к оружию людей, не готовых к такой ответственности. А кто готов? Когда в кармане лежит револьвер, самый спокойный человек ведёт себя иначе. Он молится иначе, не столь горячо; когда рука нащупывает рукоятку, он не столь настойчив в попытках разрешить дело миром.
С другой стороны, преступники часто вооружены, но даже если и нет, нападают они, лишь имея численное или иное превосходство. А полицейского к каждому гражданину не приставишь. Поэтому даже священников не всегда удаётся убедить в том, что они должны увещевать нападающих исключительно словом.
Такое вот противоречие. Наверное, оружие всё-таки необходимо, но, кроме строгого отбора кандидатов на владением им, кроме курсов по его использованию, нужны и другие курсы – христианские в своей основе, где человека будут учить не применять оружие, готовить к психологическим и духовным искушениям.
Впрочем, это лишь благое пожелание, ведь проблема намного шире, чем мы её сегодня очертили. Основу любого народа – сегодня, как и десять тысяч лет назад, – составляют ответственные люди, защитники, которых не могут заменить ни полиция, ни армия, никакие другие структуры. Только те, кто имеет твёрдые понятия об обязанностях, могут иметь существенные права, в частности право управлять страной, владеть оружием и так далее. В прежние века такие люди находили тысячи возможностей себя проявить, они, как правило, сразу заметны в небольших общинах. В наше время отец семейства, труженик, на котором держится страна, имеет те же права на управление ею, что и социопат. Даже меньше, потому что несколько тысяч социопатов могут устроить какой-нибудь «Майдан», затеять гражданскую войну, и остановить их в нынешних условиях очень сложно, иногда невозможно.
Вот почему так трудно священникам отвечать на вопросы об оружии. В условиях всеобщей уравниловки непонятно, как отсечь от него тех, кому опасно доверить даже вилку.
Владимир ГРИГОРЯН
|
 | назад |
| вперед |  |
