Ожидается, что в ближайшем будущем будет решаться вопрос о прославлении Таисии в лике святых. Материалы уже направлены в комиссию по канонизации. Собирались они много лет, что было благословлено в Тихвинской и Лодейнопольской епархии владыкой Мстиславом (Дячиной). Это намерение поддерживает и епископ вновь образованной Череповецкой и Белозерской епархии Флавиан (Митрофанов). В материалах имеются свидетельства о чудотворениях, о том, как матушка Таисия повлияла на судьбы людей. Вот лишь малая толика их.

О богоизбранности матушки игумении Таисии, настоятельницы Иоанно-Предтеченского Леушинского монастыря, свидетельствуют прежде всего её личные воспоминания, запечатлённые в книге «Записки игумении Таисии». Эту рукопись одобрили киево-печерские старцы и святой праведный Иоанн Кронштадтский – духовный наставник матушки на протяжении 35 лет. Он благословил печатать её труд «к общему назиданию».

Как известно из книги, матушка Таисия (в миру Мария Солопова) была вымоленным у Бога и Божией Матери ребёнком. Её мать, Виктория Дмитриевна, потерявшая двоих новорождённых детей, ходила пешком в петербургские храмы к чудотворным иконам Божией Матери и молилась о даровании и сохранении ей дитя. При этом она давала священные обеты, как сама говорила позднее об этом дочери. Один из таких обетов состоял в том, чтобы «всеми силами стараться вложить в сердце ребёнка страх Божий, любовь к Богу и ближним – в общем, сделать его хорошим христианином».

Приучала Виктория Дмитриевна свою маленькую дочь и к молитве, и к великой добродетели – милосердию и любви к бедным. «Мне тогда было не более четырёх лет, когда я могла читать без складов, хотя и не быстро, и знала я с рассказов матери всю священную "историю земной жизни Спасителя"». Когда в 1852 году девочке минуло 10 лет, её определили в Павловский институт благородных девиц. Там она не раз сподоблялась чудесных видений Свыше, о чём напишет позднее в своей книге. Эти видения, особенно видение Самого Спасителя Иисуса Христа, и определили её выбор жизненного пути.

Одноклассницы звали её «монахиней», «святошей» – за то, что она уже тогда была не от мира сего. Мария не участвовала в общих развлечениях в свободное от учёбы время, а больше молилась, читала духовные книги. Об этом пишет её однокурсница по Павловскому институту писательница Надежда Лухманова в своей книге «Девочки». В художественно-документальной форме она описывает жизнь одноклассниц, называя некоторых по прозвищу, иных по фамилии и имени, в том числе и Машу Солопову. Она узнаваема по своим твёрдым религиозным убеждениям. Автор пишет, что во время Великого поста незаметная в другое время Солопова была в центре внимания, к ней обращались по духовным вопросам. А с Великого четверга до Святой Пасхи она ничего не вкушала, пила только воду и молчала. Девочки спрашивали друг у друга: «Не святая ли она?» «Однажды Мария тяжело заболела, и вдруг всем стало её не хватать. Девочки бегали к ней тайком в лазарет, старались принести больной что-нибудь вкусненькое от своей трапезы. А Маша просила их об одном: почитать ей Святое Евангелие».

К выпускным экзаменам в институте она знала Святое Евангелие наизусть, чем весьма приятно удивила митрополита Иоанникия, принимавшего экзамен по Закону Божию. Когда владыка спросил о причине, побудившей выучить Евангелие наизусть, Мария Солопова ответила, что «каждое слово Евангелия так приятно и отрадно для души, что ей хотелось его всегда иметь при себе, а так как с книгой не всегда удобно быть, то я вздумала заучить всё, тогда всегда оно будет при мне, в моей памяти».

Промыслительно, что впервые Матерь Божия явилась ей во сне как предзнаменование скорого ухода в монастырь. К этому были, казалось бы, по мирским меркам непреодолимые препятствия со стороны горячо любящей её матери. В ту же ночь, на 1 февраля, Царица Небесная явилась Виктории Дмитриевне, порицая её за то, что не хочет отпустить дочь в монастырь. Таким образом все препятствия были устранены, и вскоре Мария Солопова стала послушницей Введенского девичьего монастыря в Тихвине. Последующие обители, куда переводили избранницу Царицы Небесной, были тоже Богородичные – Покровский Зверин женский монастырь в Великом Новгороде и Званский Знаменский монастырь в Волхове.

Когда её, принявшую монашеский постриг с именем Таисии, благословили быть начальницей Леушинской общины, начались сильнейшие искушения и скорби. Они показались тогда матушке Таисии невыносимыми, и она приняла решение оставить святую обитель. И вдруг ей видится необычный сон. В монастыре пожар. Пламенем объята вся церковная площадь, вот-вот это пламя перекинется на корпуса, где живут сёстры, и на храм Божий. Матушка просит насельниц молиться, а сама обращается к окну и видит вместо рамы икону, повёрнутую ликом на пожар. Когда икона стала сама по себе поворачиваться, то оказалась «Скоропослушницей». В ножках у Матери Божией лежала живая глава Иоанна Предтечи, с которой Владычица громко разговаривала. Вдруг Царица Небесная обратилась к матушке Таисии и говорит: «Что вы все смущаетесь? И ты чего боишься?» – и с этими словами Она подняла Свою правую ручку и, ею указывая на главу Предтечи, прибавила: «Мы с ним всегда храним свою обитель! Не бойся, только веруй!»

После этого, укрепившись верой, матушка Таисия твёрдо решила всё терпеть и трудиться для пользы святой обители с помощью Божией и Царицы Небесной. И это ей удалось.

Неслучайно духовный наставник матушки святой праведный Иоанн Кронштадтский писал в одном из писем: «Велика вера твоя и дерзновение твоё ко Господу». Кронштадтский пастырь чтил её как угодницу Божию. А митрополит Вениамин (Федченков) в книге «Отец Иоанн Кронштадтский» писал: «Довольно послушать лишь, каким именем он титуловал её в своих письмах: "Раба Божия и сестра моя возлюбленная о Господе Таисия", "неоценённая матушка Таисия", "Богопризванная игумения", "Верная Раба Божия и Пресвятой Богородицы, неусыпная труженица на пользу обителей"».

А таковых, возрождённых ею, было немало. Десять монастырей и подворий возродила к жизни матушка Таисия, в том числе и на Вологодчине, в бывшей в ту пору Новгородской епархии, к которой относился и сам Леушинский Иоанно-Предтеченский монастырь. Это и монастырское подворье в Череповце, Антониево-Черноезерская пустынь, древний Ферапонтов монастырь, пришедший в упадок и возрождённый матушкой Таисией как женский. А Леушинское подворье в Санкт-Петербурге – единственное из всех, действующее в наше время.

Не знаю другого такого примера среди настоятельниц монастырей, кроме матушки Таисии, когда бы так гармонично сочетались евангельские Марфа и Мария. С одной стороны, это возвышенная чистая душа, пребывающая в молитве и в Боге, словно воспарившая над земным. Неслучайно сама матушка Таисия писала: «Стремится мой дух к небесам...»

Но ей, этой возвышенной душе, приходилось много и успешно заниматься чисто житейскими попечениями: строить храмы, жильё для своих насельниц, открывать церковно-приходские и учительские школы, кормить и одевать вверенных ей Богом сестёр. Как ей это удавалось, знает один Господь.

Почитание игумении Таисии как угодницы и избранницы Божией, исповедницы православной веры и самодержавия (матушка Таисия особо почитала Царскую Семью, была неоднократно ей представлена и имела награды от царского Дома), духовной писательницы и наставницы монашествующих началось почти сразу после её блаженной кончины 15 января 1915 года. Возобновилось это почитание в 90-е годы прошлого столетия, после празднования 1000-летия Крещения Руси. Тогда были изданы её «Записки». Правда, многие монашествующие уже были знакомы с ними, ведь в 70–80-е годы из рук в руки передавалось машинописное, а порой и рукописное издание этой бесценной книги, открывающей читающему внутреннюю монашескую жизнь.

Спустя годы Иоанновским женским монастырём и Леушинским подворьем в Санкт-Петербурге в разное время были изданы «Письма к новоначальной инокине» и «Беседы о. Иоанна Кронштадтского с игуменией Таисией», ставшие настольными книгами многих монашествующих. Петербурженка Тамара Фёдоровна Литвинова (ныне инокиня Серафима) разыскала в Новгородском областном архиве разработанный матушкой Устав Леушинского Иоанно-Предтеченского монастыря – ныне опубликованный, он, несомненно, полезен в наше время настоятельницам женских обителей.

Казалось бы, до основания разрушен водами Рыбинского водохранилища Леушинский монастырь, которым Таисия руководила 30 лет, но в «память вечную будет праведник». Поэтому возродилась память об игумении Таисии и о затопленном монастыре. Даст Бог, возродится когда-нибудь и святая Леушинская обитель по предсказанию игумении, хотя бы и в другом месте. А матушка Таисия, как и при жизни, ведёт нас ко спасению души. Христианские добродетели, которые она стяжала: благодать Святого Духа, вера, надежда, любовь Христова, а также её праведность позволяют надеяться, что игумения будет прославлена в лике святых.

Ольга Тишинова, г. Рыбинск:

– История эта произошла 21 ноября 2005 года на Рыбинском водохранилище. Два брата – рыбаки Пошехонской рыболовецкой артели Иван и Андрей – вместе со своим шурином накануне 20 ноября вышли в море проверить сети. Море было вначале спокойным, но когда они отплыли довольно далеко, поднялся ветер и начался шторм, их лодки унесло в море. К ночи море успокоилось, однако пошёл снег, они потерялись и не знали, куда плыть. У них с собой были мобильники, и они стали звонить родственникам, просить помощи. Родственники звонили в МЧС Рыбинска, им ответили, что из-за погоды спасательный катер выйти не может, а вертолёт стоит 40 тысяч в час, учитывая его доставку из Ярославля, минимум 120 тысяч получится. И то если 50 процентов предоплаты будет перечислено на момент вылета. Звонили и в Череповец, и в Пошехонье, и в Брейтово, но везде получили отказ.

Это было уже 21 ноября. Мороз 16 градусов, а на море и все 20 с ветром и снегом. Отчаявшиеся рыбаки прокричали своим родственникам в телефон: «Мы тут умираем, а вы нас бросаете!» Тогда родственники стали звонить верующим знакомым, чтобы те помолились и попросили молиться батюшек. Вся надежда оставалась на Бога. За рыбаков стали молиться в Пошехонском Адриановом монастыре игуменья Дамиана с сёстрами, в Борисоглебском монастыре игумен Иоанн с братией, в Петербурге на Леушинском подворье отец Геннадий, все окрестные батюшки, миряне, и даже дети в Ивановской школе на вечернем правиле молились об их спасении. Рыбаки не знали никаких молитв. Они были крещёные, но в храм не ходили. Они только шептали: «Господи, помилуй! Господи, спаси!»

И вот пошла соборная молитва, и вдруг через час внезапно прекратился снег, утих ветер. И на спасение утопающих из Рыбинска вышел спасательный катер. У рыбаков кончалась зарядка на мобильном телефоне, но они успели сообщить, что подплыли к какому-то острову и вдали видна вышка. Это был Леушинский остров, а вышка была в посёлке Мякса. В 22.00 от рыбаков поступил последний сигнал, что видят приближающийся к ним катер. Они к тому времени попробовали выбраться на остров, который стянуло тонким льдом. Шурин пополз первым, но провалился, лодка его перевернулась. Иван с Андреем вытащили его из воды. Катер подобрал их только в час ночи, потому что было темно. В 5.30 их доставили в Рыбинск, а в семь часов они были уже дома, в Пошехонье, с жёнами и детьми. Удивительно, что рыбаки даже не обморозились.

Это ещё не всё. Оказывается, одновременно с рыбинским катером вышел на спасение рыбаков катер из Череповца. Он подошёл вплотную к острову, и его сковало льдом. Пришлось ждать утра. А на острове оказались ещё трое рыбаков, которые тоже попали в шторм. У них не было мобильников, и они покорно ждали смерти, замерзая на пустынном острове. Завидев катер, рыбаки стали ползти к нему. Их заметили и спасли. Этих, обмороженных, но живых, доставили в Череповецкую больницу. Так что по соборной молитве и с Божьей помощью было спасено шестеро живых душ.

Надо добавить, что 21 ноября – собор Архистратига Михаила, а 22 ноября – праздник иконы Божией Матери «Скоропослушница», особенно почитаемой игуменией Таисией. Это была матушкина келейная икона. Рыбаки были спасены прямо над затопленным Леушинским монастырём. И ещё они потом рассказывали родственникам, что, когда бушевало море, одна волна шла прямо на них, тогда они и стали кричать: «Господи, помоги!» Вдруг им показалось, что прямо перед волной выросла фигура в чёрной одежде, похожая на монахиню, и волна сникла и отступила. А потом стих ветер и прекратился снег. Тогда они увидели перед собой остров.

Иван и Андрей приезжали потом на Леушинское стояние в Мяксу. Им сказали, что отец Геннадий поехал на место затопленного монастыря и попросил, чтобы они его дождались. Батюшка вернулся через три часа. Иван и Андрей всё это время терпеливо стояли возле здания школы. Они были молчаливые и смиренные.

*    *    *

А этот случай произошёл 2 сентября 2002 года. В Рыбинске больше сорока лет существует общественная организация «Землячество мологжан», объединяющая жителей территорий, затопленных Рыбинским водохранилищем. Мологжане традиционно ездят на Мологу. Точнее, на то место, где она когда-то была. Не всякий год получается увидеть родной город. Но в тот год была засуха, Молога вышла из воды километров на 20. И вот поехали мы навестить Мологу. Нашлись благодетели, оплатили нам катер.

С мологжанами поплыли и батюшки. Был отец Геннадий из Петербурга. И с ним его прихожанки. В том числе раба Божия Зоя. Мы с Зоей быстро познакомились. Я ей про Мологу рассказывала, пока плыли по морю. Вот и Молога. Сплошной песок и камни. Как оказалось, высадились мы не там, где предполагали: не у места Богоявленского собора, а на окраине, где когда-то была городская тюрьма. Но делать нечего: походили, побродили, посидели на камнях Мологи. А как же у собора-то помолиться? И решили ещё один катер вызвать. На этом катере избранные гости, батюшки и некоторые мологжане поплыли к фундаменту собора, остальные принуждены были возвращаться восвояси. И вот плыли мы, плыли, и вдруг напала на нас дремота. Наверное, устали от свежего воздуха. Пошли мы в трюм, где каюты были, и там прикорнули с Зоей и уснули. Потом к нам присоединились ещё двое-трое сонуль. Просыпаемся, что такое? Слышится какое-то тарахтенье, и вода за стеклом иллюминатора стоит, не движется. Сели на мель! Выскочили мы на палубу. Там матросы суетятся. Шест в воду опустили – от силы полметра. Ну, это надолго. Надо подмогу вызывать. Народ на палубе топчется. А мы с Зоей пошли обратно в трюм и стали молиться. Икон у нас с собой не было. Был большой портрет матушки Таисии, оставленный отцом Геннадием. Мы его на стол поставили и давай читать молитвы, какие знали. Молитвослова-то тоже не оказалось. Все прочитали. «Теперь давай "Господи, помилуй" сто раз!» – «Давай». И как только мы сотый раз произнесли «Господи, помилуй!» – пароходик наш как-то сам собой с мели снялся и поплыл. Мы поплыли! Как так может быть? Мы тогда решили, что это матушка Таисия нам помогла, её молитвами совершилось такое маленькое чудо. А другой пароход с батюшками мимо нас проплыл, когда мы на мели буксовали. Им невдомёк было, что это мы на мели сидим. Они-то думали, что мы давно уж дома.

Инокиня Илариона (Смирнова), Санкт-Петербург:

– Первой моей и главной руководительницей в монашеской жизни стала матушка игумения Таисия. Впервые о матушке и её автобиографии я узнала благодаря ныне почившей схиигумении Серафиме (Волошиной), настоятельнице возрождённого Иоанновского монастыря в Санкт-Петербурге. Матушка Серафима при нашей первой с ней встрече, узнав о моём горячем желании поступить в монастырь в число сестёр, предложила прочесть «Записки игумении Таисии» и вынесла мне из игуменской книгу очень непривычного вида – она была напечатана на машинке на листах кальки и переплетена вручную. Книгу получалось читать ночью, так как днём у меня была учёба. Но это лишь придавало большее чувство сокровенному общению с матушкой Таисией, где она делилась своими переживаниями. Читая «Записки», я чувствовала, что матушка, показывая мне свою жизнь, свой опыт, отвечает мне на возникающие вопросы, словно опережая и преду-преждая на будущее, как надо молиться и поступать. Хотелось, чтобы матушкины «Записки» не кончались, хотелось ещё и ещё читать эту книгу жизни смиренной монахини и подвижницы.

А в нынешнем 2014 году произошло для меня великое событие. Как известно, обитель затоплена на высоту два метра. И у меня было большое желание побывать над местом, где покоится в водах монастырь. Слышала, что летом туристы совершают круизы по Рыбинскому водохранилищу. И вот Господь и Царица Небесная, дерзаю думать, по молитвам матушки Таисии, сподобили меня даже не плыть на теплоходе, а стоять на истинных плитах Похвальского собора Леушинского монастыря. В последней части видения матушки Таисии об обители было явлено, что вода, искусственным образом налитая, отступит и выйдет монастырь. В августе 2014 года монахиня Кирилла, монахиня Николая, Виталий Рацко, журналист из Череповца, краевед Ида Климина из Мяксы с разрешения директора Дарвинского заповедника организовали поездку на катере на место монастыря. И вот чудо: вода в этом году отступила с места Похвальского собора, и мы вступили на монастырскую землю. Обойдя остров, разглядели три апсиды алтарной части, выложенные кирпичом. Ещё нас порадовал и удивил оазис зелени, состоявший из цветущего иван-чая, колосьев ржи и овса. Душа переполнялась радостью, благодарностью Богу, Царице Небесной и досточтимой матушке, пекущейся о вверенной ей Господом обители.

Ольга Семёнова – певчая Свято-Духова мужского монастыря, г. Боровичи:

– О матушке Таисии и о Леушинском монастыре я узнала в 2001 году. Тогда к нам в город приехал с выставкой настоятель Леушинского подворья в Санкт-Петербурге отец Геннадий Беловолов. Она была посвящена святому праведному Иоанну Кронштадтскому, а один из разделов – игумении Таисии. Она наша землячка, дочь боровичского дворянина Василия Солопова, её детство прошло в имении Абакумово близ Боровичей. Именно на выставке я узнала об этом и сразу полюбила матушку Таисию.

В то время я работала в городской службе приставов. Была крещёной, но невоцерковлённой. В храм иногда заходила, чтобы поставить свечку. Наша верующая сотрудница Людмила Николаевна деликатно старалась направить меня на путь спасения. И книги нужные давала почитать, и в храм на праздники церковные приглашала. Она-то и позвала меня на выставку.

Помню, тогда из-за метелей в январе перенесли открытие выставки. А главную святыню – наперсный крест батюшки Иоанна Кронштадтского – привезли к нам в день моего рождения. Вижу в этом Промысл Божий, незримое благословение дорогого батюшки мне грешной на дальнейшую жизнь, которая по не зависящим от меня причинам стала вдруг резко меняться.

Прежде всего, я вдруг поняла, что без храма нет спасения. Стала чаще ходить в храм, подготовилась к генеральной исповеди и впервые причастилась Святых Христовых Тайн.

Осенью 2002 года в Боровичах проходили Первые Таисиинские чтения, на которые были приглашены отец Геннадий и его сёстры-леушанки. К этому времени по архивным документам в нашем городе был найден дом матушки Таисии на набережной реки Мсты. В этом доме, завещанном ей опекуном матери генералом Василевским, Мария Солопова жила последний год своей мирской жизни перед уходом в монастырь. Здесь же она получила благословение на монашество от своей матери Виктории Дмитриевны. В последние годы в доме располагалась станция юннатов.

Отец Геннадий Беловолов тогда приехал в Боровичи с очередным духовным утешением. На этот раз он привёз выставку фотографий о затопленном Леушинском монастыре и матушке Таисии. По благословению нашего священноначалия выставка была устроена в доме игумении Таисии.

Пошла я туда, как помнится, в очень скорбном состоянии души. Долго плакала тогда в стенах дома матушки, не могла сдержать слёз. Одна из приехавших с отцом Геннадием монахинь сочувственно утешала меня и, помню, сказала: «Ты, Олечка, почаще обращайся к матушке Таисии, она тебе обязательно поможет. А главное – молись Богу. Мы здесь ещё поживём, приходи, будем вместе молиться».

Пока монахини жили в Боровичах, я каждый день приходила к ним, мы вместе молились, читали Евангелие, акафисты, Псалтирь.

По совету матушек я стала всё чаще обращаться в молитве к игумении Таисии и ощутила её небесную помощь. Матушка Таисия словно взяла меня за руку и незримо повела по житейскому морю, как опытный капитан. Просила я о помощи и дорогого батюшку Иоанна Кронштадтского. И я стала чувствовать и видеть попечение обо мне, грешной и немощной, этих угодников Божиих. Через год после выставки, посвящённой святому Иоанну Кронштадтскому, наш краеведческий музей переехал в другое – отреставрированное – здание, дом купца М. Я. Шульгина, где когда-то останавливался отец Иоанн, посещая Боровичи.

В музей требовался смотритель. И вдруг чудесным образом меня пригласили туда на работу. Я с радостью согласилась. Посетителей в музее было немного, и предоставлялась возможность помолиться. Каждый день я читала акафист дорогому батюшке Иоанну, иногда мы молились и даже пели вместе с духовной сестрой Екатериной Веселовой, прихожанкой и певчей храма Великомученицы Параскевы. Певчих на клиросе не хватало, и Катя стала настойчиво звать меня. Мне очень хотелось, но я сомневалась в себе – по нотам я никогда не пела. Однако Екатерина не отступала, уговорила подойти к настоятелю храма архимандриту Ефрему (ныне владыка Боровичский и Пестовский), который благословил меня петь.

Поначалу было очень трудно, т. к. я не знала ни нот, ни церковного устава. Порой просто слёзно просила матушку Таисию помочь мне освоить клиросное послушание. Как известно из книги «Записки игумении Таисии», она тоже пела на клиросе, была регентом. Поэтому все клиросные искушения ей знакомы, о чём она и пишет в своей книге. Я ощущала помощь матушки буквально во всём. По сути, за месяц освоилась на клиросе, стала по ночам изучать церковный устав и ноты – другого времени не было, я работала. Мне это было в радость.

Искушения, конечно, были. Обстоятельства сложились так, что из музея мне пришлось уйти. Устроилась на швейную фабрику и продолжала петь на клиросе.

Но фабрику через два месяца закрыли, и я оказалась без работы, о чём сильно горевала и молилась. В храме узнали об этом и предложили оформить меня на работу как певчую. Слава Богу!

Через некоторое время одного из наших батюшек – отца Игоря – перевели служить в храм Всех святых, и он попросил помочь ему на клиросе в качестве регента. Приняла это как волю Божию и согласилась. Искушений было много, но и опыта с Божией помощью там набралась.

Когда я оказалась на клиросе Свято-Духова монастыря, этот опыт мне очень пригодился. Не сомневаюсь, что Господь привёл сюда по ходатайству матушки Таисии за меня на небе. Мало того, за полгода до официального открытия монастыря меня благословили быть уставщицей. Я постоянно обращалась к матушке Таисии, разговаривала с ней как с живой, её портретик всегда со мной. Теперь уже не сомневаюсь, что она меня слышит. Матушка Таисия – моя главная наставница на пути спасения.

Милостью Божией я пою сейчас на клиросе Свято-Духова монастыря, в том числе и в архиерейском хоре. Благодарю за всё Бога и дорогих моих наставников – святого Иоанна Кронштадтского и любимую матушку Таисию.

Иногда я вижу её во сне. Как-то в храме Великомученицы Параскевы на клиросе зашёл разговор об игумении и о возможном прославлении её в лике святых. Одна из певчих неуважительно и даже с некоторым пренебрежением отозвалась о матушке, дескать, какая она была святая, подвиги за Христа не совершала, подумаешь, монастыри устраивала… Я тогда довольно резко её одёрнула: «Прекрати, как ты смеешь судить о матушке Таисии, не зная её? Она святая и будет прославлена, я в это верю».

Ночью мне приснилась матушка на балкончике своего игуменского дома в Леушино. Есть такая фотография Прокудина-Горского. Она приветливо улыбалась мне, словно благодарила за мою любовь Христову к ней.

Людмила Дмитриевна Исправникова, г. Вологда:

– У сына Алексея была проблема в личной жизни, что меня, как мать, очень беспокоило. Я молилась, ездила по святым местам, подавала за него на требы, но ничего не менялось. И всё же я верила, что когда-нибудь Господь услышит, пошлёт сыну верующую жену и приведёт ко спасению души. Во всяком случае, мне этого очень хотелось.

У Леушинского креста в Мяксе в 2004 году я просила Царицу Небесную, игумению Таисию именно об этом. Прочитав о матушке Таисии, я её сразу полюбила и келейно обращалась к ней в молитве как к святой. И случилось чудо, иначе не назовёшь. Через месяц после моего возвращения с Леушинского стояния вижу: сын изменился, пребывает в благостном расположении духа. Спрашиваю, как у него дела. «Мама, а я с Машей познакомился, она из верующей семьи, у них в роду монахини были, – говорит мне сын, – Ты же молишься за меня, вот Господь и послал мне Машу».

Слава Богу! Что мне тогда ещё было сказать? Только благодарить Бога и матушку Таисию. Алексей и Мария вскоре поженились, обвенчались. У них родилась дочь. Назвали её Арсенией, так захотелось почему-то Маше, я её поддержала, хотя все родственники и сын были против этого имени.

Спустя девять лет к нам в гости приехала старенькая родственница Маши из Калуги – Валентина Евгеньевна Жаравина. Когда я рассказала ей о любимых мною Леушинских стояниях, где молилась за Алексея, она вдруг мне говорит: «Это чудо! Наши тётушки начинали свой монашеский путь именно в Леушино, это я давно знаю. А когда монастырь закрыли, они переехали в Череповец, затем в Тотьму (на родину), а дальше в Солигалич. Ты не зря молилась у Леушинского креста».

Валентина Евгеньевна также рассказала, что одну из троих её тётушек-монахинь звали Арсенией, у двух мирские имена были Елизавета и Евстолия. Одна из них была иконописицей, другая делала оклады для икон чеканкой по серебру. Кто-то из них была игуменией. Их фамилия – Рябовы. Так что моя невестка Маша не случайно назвала дочку Арсенией. К слову сказать, вторую дочку Алексей с Машей назвали Таисией, в честь матушки Таисии. Так решили единогласно на семейном совете. Верю, что матушка Таисия вместе с монахинями, родственницами нашей Марии, молятся за всех нас на небе.

PS: по данным архивного исследователя из Санкт-Петербурга инокини Серафимы (Литвиновой) в послужном монастырском списке Леушинского монастыря Елизавета Алексеевна Рябова значится келейницей игумении Таисии.

назад

вперед

---

На глав. страницу | Оглавление выпуска | О свт.Стефане | О редакции | Архив | Форум | Гостевая книга