УМЯГЧЕНИЕ ЗЛЫХ СЕРДЕЦ

В тот день я сидел дома, разгребая срочные дела перед командировкой, – и тут звонок из дирекции Общественной палаты. Как руководителя комиссии, меня попросили участвовать в разбирательстве одного всколыхнувшего общественность вопроса... Уже по интонации я понял: надо соглашаться, несмотря ни на какую занятость. И не ошибся.

В Общественной палате нас уже ожидали заинтересованные лица – чиновник из Минобразования и уполномоченная по делам детей; были включены телекамеры, на столах лежали документы... У меня и теперь нет претензий к этим документам: они были качественно составлены, полны цифр. Установочная речь чиновника казалась убедительной: детсады остро необходимы, так как очередь в Сыктывкаре – более 7 тысяч; а с переездом детей из семейного детдома в большой дом-интернат им хуже не будет. К тому же налицо экономия средств: в здании интерната № 1 имени Католикова, рассчитанного на 170 детей, сейчас проживают лишь 130... Не знаю, что толкнуло меня, но в тот момент я воскликнул: «Нельзя переводить детей из семейного детдома в эту огромную казарму!»

Дело в том, что мне доводилось бывать в детдоме № 1 ещё в период его расцвета, при «Сансаныче» Католикове. Тогда в образцово-показательную агрошколу-интернат съезжались перенимать опыт педагоги со всей страны. Им показывали плоды работы с детьми по системе воспитания А. Макаренко – трудом: здесь действовало Межадорское подсобное хозяйство, где дети трудились на земле. Впрочем, это хозяйство осталось и ныне, но после кончины народного учителя СССР Александра Католикова в 1996 году у детдома несколько раз сменилось руководство, и слава учреждения, мягко говоря, поблёкла. О детях агрошколы-интерната всё чаще стали ходить слухи как о забияках, а фамилии выпускников начали появляться в криминальных сводках милиции.

В детдом им. А. А. Католикова, куда власти предполагают переселить 60 детей-сирот из семейного детского дома № 3, мы, пятеро членов Палаты, и отправились сначала. Как потом признавались некоторые коллеги, лишь для того, чтоб убедиться в правильности решения властей. Но, пока мы ходили по корпусам интерната, у нас стали появляться сомнения. Казённые коридоры, мрачные, давно не ремонтированные помещения, саноборудование, требующее замены. А главного преимущества – возможности жить в комнатах по одному – по двое – старшие воспитанники детдома при «уплотнении» как раз лишались. Переходя из одного помещения в другое, глядя, как ребята обустроили свои гнёзда, я пытался проникнуть в их душевный мир. Обычные постеры кинозвёзд, открытки, где-то сиротливо попрятавшиеся в углах иконки. Что бросилось в глаза: в комнатах множество грамот за победы в боксёрских соревнованиях, что само по себе, конечно, хорошо. Вот только спрашивается: отчего же дети тут массово занялись боксом, а не хотя бы, скажем, традиционными лыжами?..

Однако, завершив визит, мы ещё продолжали рассуждать о том, что после ремонта и перепланировки здания, при сохранении коллектива воспитателей и выполнении ряда других условий соединить два детдома можно.

А затем мы отправились в детдом № 3. Возник он в здании типового детского сада в 1995-м, и за прошедшие годы внутри не осталось ничего от той памятной казёнщины «детских комбинатов» для сотен ребят, активно возводившихся на закате советской власти.

Здесь – всё иначе. Поразило, как мальчонка, возвращающийся из школы, зайдя в здание, снимает ботинки и поднимается по лестнице в носках... Как кормит братик супом свою больную синдромом Дауна сестричку. Как заботливо ухожена оранжерея: за каждой секцией ухаживает одна из пяти детдомовских семей. В детдоме есть не только свой музей воинской славы, но на стенах – портреты пионеров-героев, о которых уже успели подзабыть в воспитательной работе. А зеркальный зал для занятий танцами! – мы узнали, что мальчики и девочки из детдома не раз побеждали в различных конкурсах...

Дети учатся в разных школах и лицеях – по выбору, посещают школу искусств, занимаются спортом. На обед по звонку здесь не ходят: пришёл с занятий, и нянечка покормит тебя в любое время, подогрев еду, а ты помоешь за собой посуду. Как дома! Да и как приготовить эту пищу, здесь тебя научат, потому что это пригодится во взрослой жизни. Для детей созданы не просто удобные условия, главное – это сама атмосфера любви, в которой они живут. Именно это позволяет надеяться, что, напитавшись ею, детки смогут противостоять жизненным невзгодам, сами смогут в будущем создать большую любящую семью.

Такую самоотверженную работу и любовь к детям, очевидно, заметили не только мы. Благотворители охотно помогли детдому, на несколько миллионов рублей закупив разное бытовое оборудование и посодействовав с ремонтом. «Хотите посмотреть нашу церковь?» – спросила меня воспитатель. «Часовенку?» – уточнил я. «Нет, именно церковь, и название дети сами выбирали – решили, что она будет освящена в честь иконы "Умягчение злых сердец"». Крохотное, очень уютное помещение, игрушечно выглядящий алтарь – сюда приходит служить окормляющий детдом секретарь епархии о. Филипп (Филиппов), да и епископ Питирим бывает. Сколько раз я встречался с архимандритом – и ведь ни разу не слышал от него об этом! Уполномоченный по правам ребёнка Павел Астахов, недавно посетивший детдом № 3, был восхищён и назвал его уникальным. Но о том, что над домом сгустились тучи, работники учреждения корректно промолчали. Не стали «выносить сор из избы», верили, что всё разрешится на республиканском уровне. Говоря о своём детище и возможном переезде, который тщательно скрывают от встревоженных детей, директор детдома вдруг смешалась и... заплакала. Защемило сердце и у нас...

Завершали мы обсуждение вопроса, уже вернувшись в Общественную палату. Мнение всех было единодушно: ни в коем случае нельзя трогать этот оазис любви и покоя. Не только потому, что детям здесь хорошо, а после переезда неизбежно будет хуже. И не потому, что системы воспитания в двух детских домах несовместимы (во время общих выездов в летние лагеря тянущихся к вере детей из третьего детдома подростки из агрошколы-интерната обижали и обзывали «сектантами»). Дело в том, что такого рода небольшие «семейные» детские дома – это реальная альтернатива продаже детей за рубеж, это образец, который позволит изменить наше представление о «казённом доме» для детей-сирот, очеловечив его. Мы говорили о том, что проблемы одних детей нельзя решать за счёт других, тем более сирот. Ведь есть другие помещения детсадов, занятые сторонними учреждениями – например, полицией, прокуратурой, чиновниками из департамента дошкольного образования (!), – вот их бы в первую очередь перевести в другое место! А почему бы не развивать частные детсады, или, как это делается во многих регионах, не доплачивать мамочкам детей от 3 до 5 лет по 4-5 тысяч рублей? Все наши доводы мы изложили в Обращении к Главе Республики Коми Вячеславу Гайзеру – это была именно его инициатива подключить Общественную палату к вопросу, вызвавшему волнения в городе (дело дошло до массовых пикетов и обращений к Президенту).

Мы, общественники, думали, что всё понимаем, пока Господь не преподал нам прекрасный урок, отправив посмотреть в глаза детей. Если глаза человека – это окна в его сердце, то Бог сумел заглянуть к нам в сердца, растопить нашу самоуверенную уверенность. Он показал, как мало ты способен что-то понять, пока не встретишься с человеком лично, не увидишь его глаза. Он заставил задуматься о страшной болезни нашего века, произрастающей из прошлых веков русской истории, – неумении за большой горой бумаг увидеть маленького человека. Он предупредил о новой, не менее тяжёлой болезни: уходя из реального мира, ты поселяешься в мире виртуально-компьютерном, где вовсе нет живых глаз.

Через день, уже находясь в командировке, я узнал: нашу рабочую группу пригласили к Главе республики... На встрече губернатор заявил, что в неподготовленное помещение дети не переедут. Но когда после этой встречи я расспрашивал коллегу, меня, по большому счёту, интересовал только один вопрос, и я задал его по телефону: сам, своими глазами губернатор видел детей из детдома № 3? Оказалось, что нет. Что ж, значит, ещё есть надежда, что Господь заглянет через эти «окна» и к нему в сердце.