ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ, НЕЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ И БОЖЬЕ

Носом к носу встретились мы в коридоре диагностического центра. Спрашивает: «Отец Игнатий, вы меня не узнаёте?» Конечно, узнал сразу – дорогую родную Лидию. Она встречает крестоходцев Стефановского крестного хода у себя в Пажге, приглашает домой. Муж её – Вениамин Егорович – к этому времени натопит баню, приготовит душистых берёзовых веников. К ужину накрывается обильный стол со всеми деревенскими яствами. Нас приходило иной раз до шести батюшек да ещё мирян сколько-то. Молимся, усаживаемся, кушаем, общаемся до глубокой ночи. Явно Христос посреди нас, ведь мы собраны во имя Его.

Пристраиваемся на скамеечку. Лидия спрашивает: «Батюшка, а зачем вообще нужны мучения, страдания? Неужели без этого нельзя обойтись, ведь Бог всё может». Она, конечно, знает ответ. А я вот растерялся. Но ответил всё-таки, что мучения за Христа приносят радость мученикам. А мучения от своей дури – дурь изгоняют и в Церковь подвигают. Но своим ответом я остался неудовлетворён. Похоже, не сказал самого главного.

А что для человека самое главное? Бог! Всё, что с Ним связано. Читаю Евангелие от Марка (8, 33): «Он же... воспретил Петру, сказав: отойди от Меня, сатана, потому что ты думаешь не о том, что Божие, но что человеческое». Ничего себе! Первейшего Своего ученика Господь изгоняет от себя, называя его сатаной, потому что тот думает о человеческом.

А мы когда и сколько времени думаем о Божьем?

Когда мы больны и нам страшно, до последнего думаем о лекарствах, о помощи человеческой – медицинской. Мало кто готов помнить о том, что он – человек разумный, человечество становится безумно-потребительским. Даже чиновники от образования ставят перед школой задачу – создать квалифицированного потребителя. Политика, идеология государства сводятся к этому, что, кстати, совпадает со всеми религиями, кроме христианства. Для ислама, например, в этой жизни важно материальное изобилие, а в будущей и подавно.

Вот пишут, что террорист, устроивший взрыв в Волгограде, носил русскую фамилию Печёнкин, жил в православном регионе – Марийской республике, но стал радикальным исламистом. Наверняка рассчитывал на райские блага, которые обещал Магомет: ведь рай в исламе – это тот же материальный мир, только другого порядка. Там будут слуги, стол, покрытый тысячами блюд, – полное материальное изобилие, как при коммунизме. А чтобы заслужить это, разрешается убивать, в том числе детей. Ради материального рая оправдываются чудовищные преступления.

А вот для того, чтобы попасть в христианский рай, нужно соблюсти заповеди: «Возлюби Бога своего всем сердцем, всей душой, всем разумением своим», «Возлюби ближнего, как самого себя». Паисий Святогорец подчёркивает, что важнее других заповедей – полюбить врагов своих, молиться за них. Пример этого показал Сам Христос – растерзанный бичеванием, распятый на кресте, задыхающийся, Он молился Отцу за Своих мучителей: «Не вмени им во грех, ибо не ведают, что творят». Многие из Его истязателей Его молитвами сделались святыми.

Насельникам Царствия Божия необходимо собрать плоды Святаго Духа – любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, веру, кротость, воздержание. Ничего для Царства Божия не надо ни из политики, ни из экономики, ни из юриспруденции, ни из журналистики. Это заботы человеческие, заботы кесаревы.

У нас состоялось епархиальное собрание. Переобнимал всех дорогих батюшек. Сидел на последнем ряду и видел почти всех. Такие люди и в чистом поле, и в лесу не только выживут, но и храмы построят. Почти все в своё время отвергли себя, взяли крест Его и последовали за Ним. Не думали, какова будет зарплата, где придётся жить, чем питаться. По зову Божию пошли восстанавливать и строить храмы. Сейчас в основном отстроились, вступив в новое время – время соблазнов и лукавых дней. Натиск человеческого всё сильнее. Все ли отцы устоят в Божием? На подходе новое священство, для которого «отвергни себя» – это теория. Они придут на всё готовое, но не виноваты в этом. Как же тревожно за них!

Мы говорим про то, что человеческое противостоит Божьему, на самом деле здесь применимо другое слово – бесчеловечное.

Приезжает ко мне по одному делу следователь, порасспросить. Ему лет сорок, неглупый мужик. О христианстве не знает ничего. Рассказал ему о мученике – отце Дмитрии Неровецком, которого в двадцатые годы раздели догола, привязали к оглобле лошадиной и пятнадцать вёрст ехали по снегу, а он бежал рядом. Приехали в соседнее село, зашли в избу, где топилась печь. Взяли головни из печки и жгли священника, мол, сейчас согреем. Потом снова потащили, так что мученик лишился рассудка. Тогда его застрелили и закопали в сугроб. По весне его перезахоронили, увезли подальше и сожгли. Когда на сосне возле могилы один из красноармейцев вырезал крест, начальство велело ему крест стесать и замазать это место грязью.

Следователь не верит. Не может такого быть. Для него Бог, Церковь – отжившее, ненужное. Добросовестный человек, но, если власть прикажет, послушно совершит любое преступление и даже не поймёт, что натворил. Примет награду, звание. Ему кажется, это жизнь, а то, что случилось с отцом Дмитрием, – смерть. Пока кажется. А как дальше будет – Бог весть, надеюсь на продолжение нашего разговора. У нас один из коми мучеников служил особистом в бригаде Котовского, а потом принял смерть за Христа. Вспомним Лонгина-сотника. Почему иной человек вдруг начинает тяготиться тем, что называется «человеческим», и идёт искать Божье? Если бы знать. Почему вдруг охладевает к Божьему и возвращается к «человеческому»?

Сколько среди нас найдётся тех, кто устоит? Мне сейчас нужно оторваться от стула и идти в холодный храм молиться. Благодаря тому, что с детства приучен и родителями, и трудной, то есть нормальной жизнью преодолевать свои «хочу – не хочу», я смогу собраться с силами, встать и пойти. На что будет с теми, кого растят сегодня без привычки к труду, не говоря уже о молитве? Насколько мне тяжело, а ведь им – вдесятеро. С тревогой смотрю в будущее, утешаясь тем, что если Господь из камней может сотворить верных, то и чад наших сможет поставить на путь спасения.